Алехандро Касона - Третье слово [=Дикарь]
Хулио. Обнимемся. И шампанского выпьем?
Пабло. Выпьем! Только ты не открывай. Я сам открою! (Отнимает у Хулио бутылку.) Ты слишком тихо открываешь. А я люблю, чтобы шумно… выстрелило чтоб… Ш-ш-шпум! Вот так! И чтобы пена… пены чтоб побольше!.. Вот так! Так, так, так! Вот! (Протягивает бокал.) Есть ли в мире что-либо прекраснее, чем истинный друг?
Хулио. Два друга!
Пабло. Ну, за двух друзей!
Хулио. За тебя!
Пьют.
Пабло (пошатывается, падает в кресло). Вот чертово зелье, с ног валит! Как будто целый день скакал на коне! (Вскакивает, с силой хлопает себя по лбу.) Вот! Шампанское — тот же конь! В жилах пламя, а на морде пена. Конь в бутылке!
Хулио. Здорово! Ты молодец, Пабло! Куда мне до тебя!
Пабло. Правда, здорово? Обнимемся!
Хулио. Друзья навеки!
Пабло снова падает в кресло.
(Берет папку.) А теперь способен ты выслушать меня?
Пабло. Опять дела? Заставляешь меня работать? Да ведь поздно уже.
Хулио. Всего лишь несколько подписей. Такие господа, как ты, только ставят подписи… (Протягивает перо.) Вот тут.
Пабло. Сейчас нужно писать? Это я не могу. Мне еще надо поучиться…
Хулио. Ну что ты, подписываться не умеешь?
Пабло. Еще не совсем. Эта дура Марга выучила меня писать правой рукой. А важные бумаги надо подписывать левой!
Хулио. Левой? Какая чепуха! Кто тебе сказал?
Пабло. А вот, посмотри… В прошлом году отца ранило на охоте, и он с тех пор не владел правой рукой. Это в октябре случилось… а тут вот его подпись за ноябрь, за декабрь, за январь… Какой же он, значит, рукой подписывал? (Встает.) Вот и выходит, что ты еще не все знаешь. Молодой потому что. Выпьем?
Хулио. Нет.
Пабло. А вино-то крепкое. Ты белый, как бумага. Выходит, ты пьешь хуже, чем я! (Поет.)
Однако, убежден…Дибирия-дин-дин…Дибирия-дин-дин…
Входит тетя Матильда.
Матильда (решительно). Пабло! Ты считаешь возможным принимать гостей в таком виде? Иди наверх, подставь голову под кран, причешись, завяжи галстук…
Пабло. Иду, иду, не ворчи! Спасибо тебе, Хулио. В жизни так не веселился. (На лестнице.) Так ты не забывай! Важные бумаги — обязательно левой рукой, вот оно как!
Однако, убежден…Дибирия-дин-дин,Дибирия-дин-дин… (Уходит.)
Матильда. И не стыдно вам? Он ведь никогда не пил!
Хулио. Не волнуйтесь. У Пабло голова яснее, чем у нас с вами.
Матильда. Что это вы затеяли? Ролданы шагу не сделают без умысла, и эти умыслы — всегда дурные.
Хулио. Не устраивайте скандала, сеньора. Что подумают гости?
Действительно, в эту минуту из сада выходят гости со старшим Ролданом во главе.
Доктор Аугусто Перес Ролдан — дальний родственник Пабло со стороны матери, т. е. представитель линии, которую тетя Матильда назвала бы гнилой. Сеньор Ролдан — антрополог. Его избрали почетным членом все провинциальные академии, у которых нет более важных дел. Он педантичен, нуден, явно не привык к возражениям. Без сомнения, у него куча дипломов и медалей, но он не носит их и не показывает, чтобы они лучше сохранились.
Донья Лола де Перес Ролдан предпочитает называться Лулу — по ее мнению, это куда изысканнее и, главное, молодит ее. Она — супруга выдающегося ученого и чрезвычайно этим гордится, подобно всем сюсюкающим дамам ее типа.
Фифи, их дочь, все время хихикает, с очаровательно глупым видом, свойственным девицам, охотящимися за мужчинами. У нее амплуа дурочки.
Мне очень жаль, что приходится обнародовать эти маленькие семейные тайны, но бесполезно было бы пытаться их скрыть, потому что вы сами их сразу откроете.
Лулу. Матильда, душечка! Мы осмотрели всю усадьбу. Обворожительно!
Матильда. Спасибо.
Роланд. Это все чепуха! Вот посмотрели бы вы леса, выгоны, заповедники в горах!
Фифи. Ну, буквально, как во сне!
Профессор. А где наш молодой хозяин?
Матильда. Скоро придет. Он немного устал. Сейчас отнесу ему крепкого кофе. Надеюсь, вы меня простите?
Лулу. Ну, что за счеты!
Матильда. Хулио побудет с вами. Кажется, он большой знаток вин. Я скоро вернусь. (Выходит.)
Хулио. Херес? Портвейн?
Лулу. Нет ли у вас французских марок?
Хулио. Белое анжуйское?
Лулу. Все равно, только бы французское!
Хулио (наливает ей вина). А тебе какого, Фифи?
Фифи. Я из всех вин люблю ветчину! Хи-хи!.. (Берет сэндвич.)
Хулио. Вам, доктор?
Профессор. На ваше усмотрение. В данный момент меня занимает только один вопрос. Я хотел бы как можно скорее увидеть нашего молодого дикаря.
Хулио (наливает ему). Научный интерес?
Профессор. Удивительно счастливый случай. Книга о современном дикаре произведет сенсацию! Мне позавидовал бы сам Руссо.
Роланд. Не обольщайтесь. Год назад он, возможно, и был дикарем. Сейчас он вконец испорчен культурой.
Профессор. Сразу видно, что вы не специалист. Дайте мне проэкзаменовать его, и из-под наносного слоя сразу же выступят характерные черты первобытного человека.
Хулио. Какие же?
Профессор. Низменные: страсть к охоте, рыбной ловле и войне; тенденция к удвоению слогов; пристрастие к ярким, кричащим цветам и к блестящим предметам. И в особенности, болезненная склонность к истязаниям животных, свойственная таким детям.
Фифи. Я буквально умираю от любопытства. Но мне так страшно… Говорят, что когда он увидел женщину, он ее… укусил!
Лулу. Дурочка! Пабло немыслимо богат. И потом, твой отец утверждает, что в первобытный период только кусались. Поцелуй изобрели позже.
Роланд. Теперь он совершенно другой. Возможно, еще опасней, но совсем не буйный… улыбается, как пай-мальчик.
Профессор. Да, да, это опасно. Улыбающийся, смирный дикарь. Полинезийский тип.
Фифи. Нет, я просто уверена, что он по ночам лазит по деревьям и воет.
Профессор. Напрасно, дорогая. Именно так вел себя первобытный человек до открытия огня.
Лулу. Умоляю, не говори ужасов! Неужели нам представят гориллу в смокинге?
Профессор. Нет, нечто куда более занятное — рудимент первобытной культуры.
Роланд. Вам это кажется занятным?
Профессор. Исключительно! Жаль, что отец научил его говорить. Без речи он был бы идеальным экземпляром!
Хулио. Меня не интересует его научная ценность. Он унаследовал куда более ценные вещи.
Лулу. Унаследовал? Что же именно?
Хулио. То, что нам весьма на руку. (Раздельно.) Вы забыли, что отец двадцать лет был вне закона… и умер сумасшедшим.
Фифи (испугалась). Ой, не пускайте его сюда! Не пускайте, я закричу!
Лулу. Ты будешь делать то, что я скажу… Если он пригласит тебя в сад — пойдешь с ним в сад.
Фифи. Там темно! Он такой дикарь!
Лулу. В темноте все одинаковы. Будешь с ним мила, ясно? Если придется принести жертву… О, простите, сама не знаю, что говорю!..
Роланд. Тише!
По лестнице спускается тетя Анхелина.
Лулу. Анхелина, душенька! Мы как раз говорили о твоем племяннике… Фифи сгорает от нетерпения. Ах, молодость, молодость!..
Анхелина. Вот он идет!
На лестнице появляется Пабло. Он тщательно одет и причесан. Останавливается, немного растерян.
Гости тоже замирают, смотрят на него. Женщины невольно делают шаг назад.
Пабло. Добрый вечер, господа. (Спускается еще на две ступеньки.)
Женщины отступают еще на шаг и снова застывают.
Пауза. Входит тетя Матильда.
Матильда. Ну, все словно языка лишились. Иди сюда, сынок, я тебя представлю.
Пабло учтиво подходит к гостям.
Донья Лола де Перес Ролдан.
Лулу. О, просто тетя Лулу, пожалуйста!
